Как «похоронить» скотомогильники? Необходимо прекратить незаконное сжигание и закапывание в землю биоотходов.
В России не так уж часто складывается ситуация, описанная фразой «Слишком много хорошего». Тем не менее сейчас она наличествует. В стране, в том числе в нашем регионе, произошел резкий подъем сельского хозяйства. Появилось множество крупных скотоводческих, свиноводческих, птицеводческих комплексов с миллионными поголовьями коров, свиней, кур, уток, индеек.
В магазинах мясо давно перестало числиться в категории «дефицит», его эшелонами вывозят зарубеж. Казалось бы, отлично! Однако есть одно огромное-преогромное «НО»!
Чем больше поголовье, тем выше естественный падеж (среднестатистическая цифра — пять процентов). Не будем говорить о различных гриппах — птичьих, свиных и прочих, когда убыль животных возрастает на порядок. Вот тогда-то и вылезает наружу то самое «НО»: куда девать эту дохлятину?! А речь идет о гигантских цифрах. По оценкам различных экспертов, только в Воронежской области ежегодно насчитывают сотни тысяч тонн трупов животных. Сюда, правда, входят и отходы производства мясокомбинатов, скотобоен и цехов, и продукты с истекшим сроком годности, и конфискованные фальсификаты. Официальное количество биоотходов в 2018 году, согласно Территориальной схеме обращения с отходами — более 53 тысяч тонн. Так как двумя годами раньше оно равнялось 58 тысячам при том, что поголовье выросло в полтора раза, о чем мы уже писали, верить такой «статистике» нельзя.
При советской власти биоотходы захоранивали в так называемых скотомогильниках — специально оборудованных гигантских ямах, обрабатывали известью и засыпали послойно землей. Вред природе, конечно, наносился, но, по крайней мере, его старались минимизировать. Да и масштабы бедствия были куда меньше.
А как обстоят дела сейчас? Выяснить это оказалось очень трудно: практически все работающие в данной сфере бизнеса фирмы берегут сию тайну как зеницу ока. Пресс-службы отвечают весьма туманно, без деталей. Однако, как сказано в Евангелии, «нет ничего тайного, что не сделалось бы явным». Так что многое нам удалось узнать.
Первый способ ликвидации — элементарное сжигание. На него особенно часто ссылаются пресс-службы. Однако зачастую это — отговорки, а то и прямая ложь. Сжигать падеж нельзя, да еще и невыгодно. Одна из причин — дороговизна. Для избавления от пяти тонн павших животных требуется тонна солярки, которая стоит пятьдесят тысяч рублей. Чтобы уничтожить всего-навсего сотню тонн дохлятины, придется затратить миллион рублей! К тому же выбросы вредных веществ в атмосферу не менее опасны, чем попадание продуктов гниения мертвечины в землю, оттуда — в водоносные слои, затем — в реки, а в конце концов — в людские организмы.
А самое главное — это запрещено!
Согласно Ветеринарно-санитарным правилам сбора, утилизации и уничтожения биологических отходов, утвержденным главным государственным ветеринарным инспектором Российской Федерации 04 декабря 1995 г. № 13-7-2/469, в зоне, обслуживаемой ветеринарно-санитарными утилизационными заводами, ВСЕ биоотходы, кроме отходов, зараженных болезнями, прямо указанными в вышеназванных правилах, подлежат переработке в мясокостную муку. Утилизационные цеха животноводческих хозяйств вправе перерабатывать отходы, полученные только в процессе их собственной производственной деятельности.
Следующий способ, самый лучший и выгодный — переработка в различные виды муки, которая идет на приготовление комбикормов (дополнительно получают еще и животный жир — весьма ценный продукт). Именно так поступают в цивилизованных странах. В Воронежской области, к сожалению, только одна крупная агрофирма перерабатывает трупы животных в муку — но в весьма небольших объемах, так как малая мощность соответствующего оборудования не позволяет это делать.
И в нашем регионе, и в других утилизацией занимаются специальные ветсанутильзаводы. Но и они успевают освоить всего-навсего от пяти до десяти процентов всего годового падежа.
Так что реально от подавляющей части дохлятины избавляются самым худшим образом. Роется колоссальная яма длиной сто, шириной двадцать и глубиной десять метров. Туда закладывают мертвечину, засыпают землей, затем набрасывают новый слой, опять присыпают земелькой — без обработки известью, как в советские времена. Получается этакий смертоносный «сэндвич».
Все заинтересованные стороны категорически отрицают, что делают подобные «бутерброды». Однако многие факты их опровергают. Скажем, зачем животноводческому комплексу десятки гектаров земель вокруг основного объекта? Стандартный ответ: там выращивают сельхозкультуры для откорма поголовья. Ладно, поверим. Следующая загадка: зачем возводить высокие длиннющие заборы вокруг всей территории включая сельхозугодья? Ответ: чтобы супостаты не проникли на охраняемую земельку. Тоже примем за правду.
А вот на вопрос: зачем вашему предприятию землеройная техника (экскаваторы, тракторы, грузовики), да еще в количестве куда большем, чем сельскохозяйственная (предназначенная якобы для производства собственных кормов) представители фирм обычно стыдливо тупят глазки: сказать нечего. Как и объяснить, откуда берется специфический трупный запах, исходящий от окружающей основное производство территории. Его ведь забором не остановишь.
Главный парадокс ситуации заключается в том, что стоимость захоронения равна, а то и выше стоимости совместных услуг ветсанутильзаводов и перевозчиков. Почему же производители животноводческой продукции не спешат пользоваться услугами предприятий, специализирующихся на утилизации? Нет, соответствующие договоры, например, с воронежским заводом (кстати, единственным в регионе) есть практически у всех. Но привозят туда они на переработку лишь часть своего падежа, остальное — закапывают! Посему ветсанутильзавод «Гремяченский» только четверть своих мощностей использует в интересах местных поставщиков сырья, остальных клиентов добирает на стороне. На воронежской земле перерабатывают в муку мертвечину из Подмосковья, Липецка, Белгорода и многих других регионов России — матушки!
Почему так происходит? Есть несколько объяснений. Сложившаяся привычка. Простая лень. Это ведь надо договориться, заключить контракт, возить погибших животных (хотя завод организует доставку сырья сам). Необходимость как-то использовать ранее закупленную землеройную технику: куда ее девать, если отпадает нужда в скотомогильниках? Да и землю надо как-то использовать. Однако, по слухам, главная причина не в этом. На большинстве предприятий вроде бы содержится куда больше животных, чем числится в отчетах. Официальная часть продается с проводкой через бухгалтерию, остальное — за «черный нал». Падеж с «чистой» доли оформляется справками — либо о сжигании, либо об отправке на ветсанутильзавод. Насчет остального — концы в воду, то бишь в землю! Ведь большая отправка дохлятины на переработку в официальном порядке должна быть как-то объяснена.
Правда это или нет, способны выяснить заинтересованные службы — правоохранительные, природоохранные и налоговые. А вот проблемой как похоронить (в косвенном смысле слова, конечно) незаконные скотомогильники должны заняться все — как власти, так и общественность. Что тут можно сделать?
В первую очередь увеличить количество перерабатывающих производств. Нельзя сказать, что администрация Воронежской области этим не занималась. Тогдашний губернатор Алексей Гордеев помог получить кредит на строительство ветсанутильзавода в Петропавловском районе. К сожалению, деньги были разворованы, очень долго тянулось следствие. Я написал об этом безобразии, состоялся суд, виновный (директор строившегося предприятия) отсидел в колонии, но проект погиб. Сейчас такой же завод планируется строить в Павловском районе. Но пока он появится (через годы), следует срочно принять и другие меры. Скажем, «Гремяченский» пока что является, по сути, тем самым одноглазым дитем семи, точнее трех нянек. До сих пор непонятно, какой областной департамент его курирует: то ли экологии, то ли промышленности, то ли сельского хозяйства. В результате он не получает ни субсидий, ни грантов, не участвует в программах и может только завидовать своим клиентам — поставщикам сырья, которые получают от региональных и федеральных властей большую помощь (за что им спасибо). И даже тот факт, что сейчас его пытаются захватить рейдеры, никого не беспокоит.
Самое главное: необходимо убедить или заставить воронежских производителей животноводческой продукции отказаться от порочной практики сжигания, устройства незаконных скотомогильников и вести бизнес цивилизованным способом.
Нам удалось установить, какие именно сельхозпроизводители нарушают закон. Расскажем о них в следующей публикации.
Юрий Пульвер
