Человеческий облик Бога. Христос как историческая личность. (Выпуск 8) Тайная Вечеря. Омовение ног-2.
Заглянем в полуподвал, где апостолы спорили о лучших возлежаниях. Население Земли в тот год насчитывало от 300 до 400 миллионов человек. Ученые определили численность подданных Рима в 100-120 миллионов. Империя Хань в 1 веке испытывала серьезный кризис и на краткий срок уступила первенство по данному показателю: в ней тогда обитали 60 миллионов. В Парфии жили свыше 40 миллионов. В этих трех сверхдержавах проводились переписи.
Существовали и другие крупные государства: Сюнский каганат, Тибет, Индия, Дакия, южно- и центральноамериканские. Прибавим сюда племена Европы, Африки, Америки, Австралии и т. д. В Палестине, кстати, проживали два-три миллиона.
К чему я это? К тому, что Сын Божий мог бы выбрать Себе в попутчики любого из Своих современников. Однако Он принял в хабурот только одного иудея-Иуду Искариота- и одиннадцать уроженцев Галилеи.
Это, безусловно, были самые лучшие из 400 миллионов землян, ставшие великими проповедниками, мучениками, святыми. И все же они оставались сынами Адама, а значит, имели изъяны, которые показали себя вечером 6 апреля 30 года.
Каждая трапеза, сопровождавшаяся молитвами, считалась у иудеев сакральным обрядом. В ней участвовали только члены семьи или маленькие религиозные братства — хабурот. Места во время таких вечерей занимали по старшинству, которое строго соблюдалось. Поэтому апостолы заранее волновались: кто будет за столом ближе к Помазаннику? Фактически, конечно, это означало куда большие притязания: речь шла о местах в Царствии Небесном. «Был же и спор между ними, кто из них должен почитаться большим» (Лк.22:24), — вспоминает Петр в записи Луки. При распределении лежанок (на иврите мишкабы, на койне триклинии) в душах апостолов опять зашипел змей соперничества из-за преимущества друг перед другом — то недоброе чувство, за которое Спаситель уже укорял их. Иуда единственный не вмешивался в борьбу за более почетный триклиний, хотя мог бы претендовать на ближайший к Учителю — как-никак, он был казначеем в общине, вторым по значению после Петра (об этом позже). Ведь вчера, 5 апреля, он предал Учителя.
Простой вопрос о месте за трапезой, казалось бы, слишком ничтожен и мелочен, чтобы перевозбудить столь великих, добрых и самоотверженных людей в такой торжественный час. К несчастью, любовь к «первым местам» на пиршествах и вообще, которую Иисус не раз изобличал в фарисеях, не просто присуща сердцу человеческому, а настолько сильна, что даже первохристиане не избежали соблазнов честолюбия. В минуты, когда Мешиах думал о конце Своей земной стези, пререкания Его любимцев оказались для Него мучительнее, чем когда-либо прежде. Они показали, как мало даже эти Его избранные последователи вникли в смысл Его учения. Злой дух гордыни пока не покинул их славные, но все еще себялюбивые души! В грустном безмолвии Назорей слушал сварливые реплики Своих учеников, когда они делили мишкабы на вечере. И Он решил не простым словесным укором, а глубокомысленным наглядным действом преподать им (и всем любящим Его) назидательный урок.
В Палестине во всякой комнате, за исключением беднейших жилищ, серединная часть пола покрывалась коврами или циновками. Она имела сакральное значение, потому что именно там читались молитвы. Внизу представлены образцы таких предметов домашнего быта в Иудее I века.
При входе в дом правоверный снимает свою обувь у порога, дабы не загрязнить святое место пылью и нечистотами с дороги или улицы. Апостолы исполнили сей обычай, однако пренебрегли другим: омовением ног. Им даже в головы не пришло предложить эту услугу Учителю, ведь она считалась уделом рабов! В Своем бесконечном смирении Сын Божий лично исполнил рабскую службу для Своих нерадивых и зазнавшихся учеников!
Потрясенные апостолы следили за Ним, как зачарованные. Им казалось: все происходит не наяву, а во сне! Вот Мессия скидывает милоть и кетонет, обнажаясь, как жалкий раб. Обертывает Свою талию большим полотенцем. Налив из кувшина воды в ту часть микве, что предназначена для ног, безмолвно моет стопы ученикам, вытирает их полотенцем, служащим для Него опоясанием.
Мы точно не знаем, как располагались участники сего действа. Либо оба сидели на скамеечках или табуретках. Либо Христос сидел на какой-то подставке или на корточках, а очередной очищаемый Им стоял.
Смущение и стыд повергли Дюжину в глубокое молчание. Но вот очередь дошла до Кифы (прозвище Симона-Петра, по-арамейски «камень», в полном значении «основание» чего-нибудь, например общины, церкви и т.д.). И тот — единственный! — оказался настолько смел и решителен, что высказал общее мнение. «Подходит к Симону Петру, и тот говорит Ему: Господи! Тебе ли умывать мои ноги?» (Ин.3:6). Будущий райский ключарь словно сорвал эти недоумевающие слова с языка всех присутствующих. Как! Ты, Сын Божий, истинный Царь Израилев, ноги которого владыки земные должны бы намазывать драгоценным миро, — Ты ли будешь омывать ноги Петра?! Симоном овладело то же чувство самоуничижения, которое три года назад заставило галилейского рыбака, когда Иисус прошел по воде в его лодку на Тивериадском озере, воскликнуть: «...Выйди от меня, Господи! потому что я человек грешный» (Лк.5:8).
И одновременно это было старое самовольство, некогда выразившееся в надменном требовании человека — камня: «Будь милостив к Себе, Господи, да не будет этого с Тобою!» (Мт.16:22), когда Учитель предсказал Свою скорую неизбежную гибель. (Петр и на койне тоже означает «камень»).
«Иисус сказал ему в ответ: что Я делаю, теперь ты не знаешь, а уразумеешь после» (Ин.13:7). Признавая, что только доброе чувство вылилось в порыв любимого ученика, Спаситель спокойно объяснил ему, что он еще не созрел до разумения Его действий, но придет время, когда и Кифе ясно станет их значение. Тем не менее Симон с непоколебимым пылким упрямством, чувствуя величие Того, Кто совершает услугу, и малозначимость тех, для кого она совершалась, стоял на своем! «Петр говорит Ему: не умоешь ног моих вовек» (Ин.13:8).
На сей раз Сын Божий перестал церемониться и, наконец, указал Петру на опасность самодовольства, скрывающегося под маской ложного смирения. «Иисус отвечал ему: если не умою тебя, не имеешь части со Мною» (Ин.13:8). Многое скрывалось в этой краткой фразе. Не одного Симона — всех Своих сторонников Он предупредил: если хочешь быть Моим, оставь и самонадеянность, и самоуничижение. Мои последователи должны принимать Мою волю, даже если они совсем не понимают ее, даже когда она с виду противоречит их собственным представлениям обо Мне.
Спокойная решительная отповедь изменила направление мыслей Кифы. Как?! Не буду больше иметь дела с Учителем! Сохрани Яхве! Он настолько расстроился, что впал в противоположную крайность: стал просить даже больше того, что ему предлагалось.
«Симон Петр говорит Ему: Господи! не только ноги мои, но и руки и голову.
Иисус говорит ему: омытому нужно только ноги умыть, потому что чист весь, и вы чисты...» (Ин.13:9-10).
Присутствовавшие уразумели: Кифа еще раз должен подчиниться тому, чего хочет Учитель, не по своему измышлению, а по указанию Помазанника. Полного омывания не требуется. Очищение, позволяющее общаться с Мессией, уже было совершено, Симон уже омыт в купели возрождения. Отныне долженствует только постоянно очищаться от меньшей нечистоты, все вновь и вновь прилипающей к потомку Адама. Ноги, загрязняемые пристающею пылью ежедневных грехов, нужно очищать ежедневным омовением; сердце и существо человека уже омыты, очищены, освящены.
Пока ученики обдумывали Его слова, Спаситель сделал паузу. Обтерев стопы Петра, Он пригласил к микве Иуду, глянул ему в глаза и закончил фразу: «...Но не все» (Ин.13:10). Поставил запыленные ноги Искариота в ванночку и начал мыть их Своими руками. Иуда был бы на верху блаженства от счастья и гордости (Сам Сын Божий служит ему, будто раб!), если бы не находился на самом дне пропасти отчаяния. Ибо догадался: «...Знал Он предателя Своего, потому и сказал: не все вы чисты» (Ин.13:11).
Поцелуй Иуды
Искариот наслаждался прикосновением к себе этих милостивых и любящих рук; был омыт освежающей влагой; видел, как священная глава склонялась к его ногам, загрязненным после похода в логово Каиафы. Принесло ли очищение и ему, как остальным апостолам, омывание сие? Проказа, разъедавшая сердце Иуды, не исцелилась от чудодейственного прикосновения Спасителя. И все же Сын Человеческий оставил ему надежду: ведь не отказался же Он совершить над изменником священный обряд очищения.
Собратья по Дюжине хоть и заметили это грустное исключение — «но не все», не совсем верно его оценили. Совесть каждого из них запятнывало нечто темное, пусть и в малой мере, а потому над всеми равно тяготело скорбное тайное недоумение: не тебя ли имел в виду Помазанник?
Тем временем Христос, омыв всем ноги, оделся и повел Свою паству из полуподвала, где проходил обряд, в верхнюю горницу. «И когда настал час, возлег, и двенадцать — с Ним» (Лк.22:14).
Укажем последнюю деталь: перед трапезой, так как наступил вечер, все прочли вечернюю молитву Маарив. Как и утренняя Тахирит, она составлялась из нескольких молитв, главной из которых была Шма. Давайте прослушаем небольшую ее часть.
Молитва и текст Шма Маарив
«Слушай, Израиль: Г-сподь — Б-г наш, Г-сподь Один!
(шепотом:) Благословенно славное Имя царства Его во веки веков!
Люби Г-спода, Б-га твоего, всем сердцем твоим, и всей душою твоею, и всем существом твоим. Да будут в сердце твоем слова эти, которые Я заповедаю тебе сегодня. И повторяй их детям твоим, и произноси их, сидя в доме своем, и идя дорогою, и ложась, и вставая. Повяжи их знаком на руку твою, и да будут они украшением над глазами твоими. И напиши их на косяках дома твоего и на воротах твоих».
Помолившись, они, как бы мы сказали сейчас, «включили освещение», так как уже потемнело. В I веке использовались три вида светильников.
Факелы — их применяли на открытом воздухе или в подземельях, иногда — во дворцах, очень редко — в домах, так как существовала большая опасность пожара.
Первые свечи начали делать в Шумере и древнем Египте из животного жира и тростника. Царь Соломон в Х веке до н. э. после постройки первого Храма поставил десять подсвечников, чтобы осветить северную и южную части здания. Светильники представляли из себя небольшие контейнеры с жидким горючим раствором (животный жир, масло), куда опускался фитиль.
Свечи той формы, которые мы сейчас используем, изобрели римляне: макали скрученный папирус в животный жир, дешевый и легко доступный. Они экспортировались в соседние страны. Еще до завоевания Римом во II веке до н. э. в Иудее во время религиозных церемоний праздника Ханука их уже применяли. Восковые свечи появились лишь в 15 столетии во Франции. Евреи использовали в основном бараний и говяжий жир. Свиней — основного источника жира — они не заводили: нечистые животные.
Масляные лампы — основной домашний светильник. Древние образцы показаны на фото ниже. Сделаны они из обожжённой глины. В них заливалось, скорее всего, пальмовое масло, оливковое использовалось для еды. Наверное, они так же освещали утварь, стоявшую и лежавшую на столе в Сионской Горнице, как на фото внизу. Какую именно и какая еда в ней находилась, узнаем в следующих выпусках.
Юрий Пульвер
Продолжение следует
Задавайте вопросы.
